Неточные совпадения
Повыситься из статских в действительные статские, а под конец, за долговременную и полезную службу и «неусыпные труды», как по службе, так и в картах, — в тайные советники, и бросить якорь в порте, в какой-нибудь нетленной комиссии или в комитете, с сохранением окладов, — а там, волнуйся себе
человеческий океан, меняйся век, лети в пучину
судьба народов, царств, — все пролетит мимо его, пока апоплексический или другой удар не остановит течение его жизни.
— Прости ему, Господи: сам не знает, что говорит! Эй, Борюшка, не накликай беду! Не сладко покажется, как бревно ударит по голове. Да, да, — помолчавши, с тихим вздохом прибавила она, — это так уж в
судьбе человеческой написано, — зазнаваться. Пришла и твоя очередь зазнаться: видно, наука нужна. Образумит тебя
судьба, помянешь меня!
Борьба идет на духовных вершинах человечества, там определяется
судьба человеческого сознания, есть настоящая жизнь мысли, жизнь идей.
Этот дух, совсем не противоположный правде демократических программ, прежде всего требует личного и общественного перевоспитания, внутренней работы воли и сознания, он ставит
судьбу общественности в зависимость от внутренней жизни
человеческой личности, нации, человечества, космоса.
Современные люди, изнеженные, размягченные и избалованные буржуазно-покойною жизнью, не выносят не этой жестокости сердца
человеческого, — сердца их достаточно ожесточены и в мирной жизни, — они не выносят жестокости испытаний, жестокости движения, выводящего из покоя, жестокости истории и
судьбы.
«И подумать, только подумать, что из-за этих ничтожных трех тысяч пропадает
судьба человеческая! — воскликнул он презрительно.
Скажи мне сам прямо, я зову тебя — отвечай: представь, что это ты сам возводишь здание
судьбы человеческой с целью в финале осчастливить людей, дать им наконец мир и покой, но для этого необходимо и неминуемо предстояло бы замучить всего лишь одно только крохотное созданьице, вот того самого ребеночка, бившего себя кулачонком в грудь, и на неотомщенных слезках его основать это здание, согласился ли бы ты быть архитектором на этих условиях, скажи и не лги!
Это великая заслуга в муже; эта великая награда покупается только высоким нравственным достоинством; и кто заслужил ее, тот вправе считать себя человеком безукоризненного благородства, тот смело может надеяться, что совесть его чиста и всегда будет чиста, что мужество никогда ни в чем не изменит ему, что во всех испытаниях, всяких, каких бы то ни было, он останется спокоен и тверд, что
судьба почти не властна над миром его души, что с той поры, как он заслужил эту великую честь, до последней минуты жизни, каким бы ударам ни подвергался он, он будет счастлив сознанием своего
человеческого достоинства.
Рассказанное в Евангелии несовершенным
человеческим языком приобретает для меня значение, определяющее мою
судьбу, полно для меня смысла не потому, что я усваиваю Евангелие извне, как извне данное откровение, а потому, что раскрываю, расшифровываю в нем центральные события духа, мистерию духа.
В ней есть благородная печаль, горькое чувство
человеческой жизни и
судьбы.
Нация, государство, семья, внешняя церковность, общественность, социальный коллектив, космос — все представляется мне вторичным, второстепенным, даже призрачным и злым по сравнению с неповторимой индивидуальной
судьбой человеческой личности.
Печальность их
судьбы меня трогает и увеличивает веру в возможность
человеческого величия.
Но воздух самодурства и на нее повеял, и она без пути, без разума распоряжается
судьбою дочери, бранит, попрекает ее, напоминает ей долг послушания матери и не выказывает никаких признаков того, что она понимает, что такое
человеческое чувство и живая личность человека.
Дошел он до них грубо эмпирически, сопоставляя факты, но ничем их не осмысливая, потому что мысль его связана в то же время самым упорным, фаталистическим понятием о
судьбе, распоряжающейся
человеческими делами.
Нет опаснее человека, которому чуждо
человеческое, который равнодушен к
судьбам родной страны, к
судьбам ближнего, ко всему, кроме
судеб пущенного им в оборот алтына.
Муж ее неутомимо трудился и все еще трудится. Но что было главною целью его трудов? Трудился ли он для общей
человеческой цели, исполняя заданный ему
судьбою урок, или только для мелочных причин, чтобы приобресть между людьми чиновное и денежное значение, для того ли, наконец, чтобы его не гнули в дугу нужда, обстоятельства? Бог его знает. О высоких целях он разговаривать не любил, называя это бредом, а говорил сухо и просто, что надо дело делать.
Минуя разговоры — потому что не тридцать же лет опять болтать, как болтали до сих пор тридцать лет, — я вас спрашиваю, что вам милее: медленный ли путь, состоящий в сочинении социальных романов и в канцелярском предрешении
судеб человеческих на тысячи лет вперед на бумаге, тогда как деспотизм тем временем будет глотать жареные куски, которые вам сами в рот летят и которые вы мимо рта пропускаете, или вы держитесь решения скорого, в чем бы оно ни состояло, но которое наконец развяжет руки и даст человечеству на просторе самому социально устроиться, и уже на деле, а не на бумаге?
Некоторые из них были присланы на долгие сроки, на десять, на двенадцать лет, а главное, они с глубоким предубеждением смотрели на всех окружающих, видели в каторжных одно только зверство и не могли, даже не хотели, разглядеть в них ни одной доброй черты, ничего
человеческого, и что тоже очень было понятно: на эту несчастную точку зренья они были поставлены силою обстоятельств,
судьбой.
«Военные люди — главное бедствие мира. Мы боремся с природой, с невежеством, чтобы хоть сколько-нибудь улучшить наше жалкое существование. Ученые посвящают труду всю жизнь для того, чтобы найти средства помочь, облегчить
судьбу своих братьев. И, упорно трудясь и делая открытие за открытием, они обогащают ум
человеческий, расширяют науку, каждый день дают новые знания, каждый день увеличивая благосостояние, достаток, силу народа.
Пусть люди стонут, мучатся, ропщут на
судьбу, клянут законы божеские и
человеческие — я забрался в угол и молчу.
Нищий есть человек, вынужденный
судьбой напоминать нам о Христе, он брат Христов, он колокол господень и звонит в жизни для того, чтоб будить совесть нашу, тревожить сытость плоти
человеческой…
Однако послеобеденная молитва Зинки, должно быть, точно так же мало доходила до властителя
судеб человеческих, как и сытая молитва, которою хвалился Вольтер: ни тому, ни другому из этих молитвенников не сталось по их молениям.
Во втором случае, ежели вы, например, имеете в банке вклад, то забудьте о своих
человеческих немощах и думайте об одном: что вам предназначено
судьбою ходить. Кажется, и расписка у вас есть, и все в порядке, что следует, там обозначено, но, клянусь, раньше двух-трех дней процентов не получите! И объявления писать вам придется, и расписываться, и с сторожем разговаривать, и любоваться, как чиновник спичку зажечь не может, как он папироску закуривает, и наконец стоять, стоять и стоять!
Подобный взгляд на
человеческую жизнь так мало подходит к нашим понятиям, что имеет для нас интерес только фантастического; трагедия, основанная на идее восточной или старинной греческой
судьбы, для нас будет иметь значение сказки, обезображенной переделкою.
Вот как понимают ход жизни
человеческой народы, имеющие неподдельное понятие о
судьбе: если я не буду принимать никаких предосторожностей против несчастия, я могу уцелеть, и почти всегда уцелею; но если я приму предосторожности, я непременно погибну, и погибну именно оттого, в чем искал спасения.
Но это еще не все; это еще не главный недостаток его; главнейший недостаток его — это постоянное неблагонравие, постоянное, начиная от Всемирного потопа до Шлезвиг-Гольштейнского периода
судеб человеческих.
— Как же, — мол, — он наш пастырь и отец, в его властной руке
судьба человеческая!
Кончил я школу на тринадцатом году; задумался Ларион, что ему дальше делать со мной? Бывало, плывём мы с ним в лодке, я — на вёслах, а он — на руле, и водит он меня в мыслях своих по всем тропам
судьбы человеческой, рассказывает разные планы жизни.
Бывало, когда неуклюжие рыдваны, влекомые парою хромых кляч, теснились возле узких дверей театра, и юные нимфы, окутанные грубыми казенными платками, прыгали на скрыпучие подножки, толпа усастых волокит, вооруженных блестящими лорнетами и еще ярче блистающими взорами, толпились на крыльце твоем, о Феникс! но скоро промчались эти буйные дни: и там, где мелькали прежде черные и белые султаны, там ныне чинно прогуливаются треугольные шляпы без султанов; великий пример переворотов
судьбы человеческой!
Михайло Иваныч. Вот как иногда, внаете,
судьба человеческая играет! Ну, за что бы вы были моей жертвой? Что вы такое для меня? Муха!.. А я бы должен был вас уничтожить, как какого-нибудь таракана бездушного! Ну как, например, рукой прикажете убить? От щелчка не пикнете. Стреляться угодно?.. Давайте: в бубнового туза на сто сажен попадаю. На саблях хотите?.. Как бы вы там себе ни лавировали, принесу мою шашку, перехвачу вашу саблю пополам и размозжу вам голову!
Но
судьба неисповедимая захотела ввергнуть ее в мятеж страстей
человеческих; прелестная, как роза, погибнет в буре, но с твердостию и великодушием: она была славянка!..
Не говорите о мнениях польского певца, что «это милосердие, святое заблуждение». Нет, это плоды долгой и добросовестной думы, глубокого понимания
судеб славянского мира. Прощение врагов — прекрасный подвиг; но есть подвиг еще более прекрасный, еще больше
человеческий: это понимание врагов, потому что понимание — разом прощение, оправдание, примирение!
Но неужели изо всего вашего громадного запаса воспоминаний у вас не найдется ни одного случая, в котором сама
судьба или, если ходите, провидение вмешалось бы в
человеческую жизнь?
Всевозможные лживые рассуждения о том, что во всем властвует
судьба, законы природы, никогда не будут в силах заставить замолчать двух неподкупных свидетелей
человеческой свободы: укоров совести и величия мученичества.
Жертва дисгармонии
человеческой природы, она чувствовала себя очень несчастной, и в день присуждения ей премии Парижской Академией наук она писала одному из друзей: «Со всех сторон я получаю поздравительные письма, но в силу непонятной иронии
судьбы. я еще никогда не чувствовала себя столь несчастной».
Поэтому-то для Божества остается прозрачна и
человеческая свобода, открыто будущее, нет в нем разных возможностей, а есть только действительность, реальные
судьбы твари.
И Дионис приходил со своим утешением и разрешением. Он развертывал перед зрителем чудовищные ужасы эдиповой
судьбы, показывал, как беспощадно жесток Рок, как все тленно и непрочно в
человеческой жизни.
Познай, что тщетны все усилия
человеческой воли, что не сам человек — творец своей
судьбы.
Пусть мрачна жизнь, пусть дремуча, как первобытный лес, все-таки в ней всегда есть просветы и прорывы, в которые может устремиться не мирящаяся с
судьбою человеческая воля.
Конфликт свободы и любви, как и свободы и призвания, свободы и
судьбы, один из самых глубоких в
человеческой жизни.
Революция есть вечное явление в
судьбах человеческих обществ.
Весь мир ничто по сравнению с
человеческой личностью, с единственным лицом человека, с единственной его
судьбой.
То, что можно было бы назвать соборной церковной совестью, в которой восприятие правды и суждение о неправде совершается какой-либо коллективной, а не индивидуальной совестью, совсем не означает, что
человеческая совесть, прежде чем предстоять в чистоте перед Богом, сочетается с совестью других людей и мира, но означает духовно-имманентное несение в своей совести общей
судьбы со своими братьями по духу.
Атеизм, как крик возмущенного
человеческого сердца, победим лишь Богом страдающим и разделяющим
судьбы мира.
То раскрытие ценностей
человеческой индивидуальности и ценности самой этой индивидуальности, которое ставит своей задачей этика творчества, есть вместе с тем освобождение от нестерпимого страха личности за себя и за свою
судьбу, страха, порождающего идолопоклонство и суеверия.
Ад представлялся
человеческому сознанию в двух формах — или в форме печальной
судьбы и гибели человечества вообще, потому что спасения нет, спасение не открылось и никто не попадет в Царство Божье, которое есть царство богов, или в форме торжества карательной справедливости над злыми, после того как открылось спасение добрых.
Этика закона разом и в высшей степени человечна, приспособлена к
человеческим нуждам и потребностям, к
человеческому уровню, и в высшей степени бесчеловечна, беспощадна к
человеческой личности, к ее индивидуальной
судьбе и к ее интимной жизни.
Государство еще может признать отвлеченное субъективное право человека и гражданина, да и то неохотно, но никогда не признает индивидуальных, неповторимых, единичных, качественно своеобразных прав отдельной
человеческой личности с ее индивидуальной
судьбой.
В мире действуют три принципа — Промысел, т. е. сверхмирный Бог, свобода, т. е.
человеческий дух,
судьба, рок, т. е. природа, осевшая, отвердевшая из меонической, темной свободы.
Учение о естественном бессмертии индивидуальной
человеческой души отрывает
судьбу человеческой души от
судьбы космоса, от мирового целого.